Год назад, в сентябре, в разгар антиправительственного поствыборного восстания в Беларуси, мы с друзьями совершили поездку в город Жодино.
Жодино, впервые упомянутое как поселение в 1688 году и получившее статус города в 1963 году, с сегодняшним населением 65 451 человек, - это город-завод и город-тюрьма. Место добычи - земных ресурсов и ресурсов тел.
Градообразующее предприятие БелАЗ - один из крупнейших в мире производителей больших самосвалов и горнотранспортного оборудования. В августе 2020 года его рабочие присоединились к забастовкам против фальсификации выборов и государственного насилия. Еще одно важнейшее пространство Жодино - тюрьма и следственный изолятор, где, наряду с Минском, содержалось большинство арестованных протестующих. Их друзья и родственники регулярно приезжают в Жодино, чтобы встретиться с освобожденными и передать посылки тем, кто все еще находится в заключении, при содействии широкой сети волонтеров.
Оказавшись в городе, мы решили посетить областной этнографический музей. Что меня поразило в его экспозиции, так это скорость, с которой разворачивалась история, а затем резко останавливалась. В двух залах древние артефакты почти сразу сменялись документами Второй мировой войны - финальной точкой музея. Тем временем на улице история писалась, стиралась, проявлялась и переписывалась заново на каждой поверхности - протестующие граффити покрывали тротуары и стены, читаемые (или угадываемые) даже после закрашивания.
Выставка CROP Владимира Грамовича и Глеба Аманкулова, созданная в процессе совместной работы, напоминает странный этнографический музей. Ее экспозиция представляет собой нелинейный прерывистый нарратив, аранжировку объектов, которые, кажется, отказываются представлять отведенные им места и функции. Собранные в неопределенных местах и в неопределенное время, современные предметы напоминают о прошлом, в то время как происхождение кажущихся традиционными артефактов остается неопределенным. Они отказывают зрителям в установлении четких отношений, будучи одновременно знакомыми и неузнаваемыми. Вещи бунтуют, человеческая фигура отсутствует. Голубой камень или сульфат меди и карбонат калия преобразуют свою материю, связывая промышленность и геологическую историю, регенерацию и интоксикацию.
Функция объекта не только не определена - он изменяется. Благодаря силе даже малейшего жеста каждый день становится политическим. Через трансформацию материи или ее рекомпозицию - например, выпрямление косы - меняется ход истории. Выпрямленные косы впервые появились как оружие во время восстания Костюшко 1794 года против русского влияния в Речи Посполитой (частично на территории современной Беларуси), и использовались косарями, обычно крестьянами и горожанами.
И культура, и музей обращаются ко времени. Их коллекция знаменует собой прошлое, конец. Сегодня, спустя год после событий, почти больно оглядываться назад - на снимки, вспоминать очевидцев. Кажется, что события больше не происходят. Восставая против такого финала, мы присоединяемся к объектам в их отказе от линейного времени.