Алексей Борисёнок и Антонина Стебур: "То, что нарушено, становится осязаемым. Инфраструктуры и солидарность за пределами постсоветских условий"

31 марта 2023 года в Национальной галерее искусства в Вильнюсе открылся выставочный проект "", созданный кураторским дуэтом Алексея Борисёнка и Антонины Стебур. Концепция выставки заключается в том, чтобы привлечь внимание к инфраструктурам (материальным и нематериальным), которые постсоветские страны унаследовали от Советского Союза, и проследить, как эти сети функционируют в политическом контексте сегодня. KALEKTAR расспросил кураторо:к о сотрудничестве, планах и аспектах солидарности и заботы в актуальных исторических обстоятельствах.

_{Антонина Стебур и Алексей Борисёнок открывают свой кураторский проект "То, что нарушено, становится осязаемым. Инфраструктуры и солидарность за пределами постсоветских условий" в Национальной галерее искусства в Вильнюсе, 2023 / © фото: Katsiaryna Miats}

:

Расскажите о вашей выставке, которая сейчас происходит в Вильнюсе. Какие основные темы и почему она поднимает в условиях сложных современных контекстов? Какие именно инфраструктуры рассматриваются в рамках выставки, как выявлено их влияние и возможности их "подрыва", и почему на ваш взгляд так важно обратить на них внимание сегодня?

:

Это поэтичное название "То, что нарушено, становится осязаемым. Инфраструктуры и солидарность за пределами постсоветских условий" на самом деле имеет сильный политический контекст, поскольку речь идет об осмыслении инфраструктур и того, как через них происходит распределение власти, а также о том, каким образом происходит организация тактик сопротивления и линий солидарности в той темпоральности и географической обстановке, которую мы охарактеризовали как "за пределами постсоветских условий". Выставка исследует политический контекст экстрактивных и логистических инфраструктур, числовых и информационных технологий, пострадавших от войн и политических восстаний. У этой выставки есть своя предыстория. В 2021 году нас с Алексеем пригласила Национальная Художественная Галерея с предложением осмыслить протесты в Беларуси на пересечении миграционных процессов и информационных технологий. Мы начали размышлять об этом, в частности о том, как на уровне инфраструктуры включаются или исключаются отдельные группы. И здесь в первую очередь я имею в виду инструментализацию тех людей, которые застряли на польско-беларусской границе, чей доступ к переходу этой самой границы был закрыт. До сих пор идет ужасная игра в пинг-понг десятками людей, находящихся на границе Беларуси, Польши, Литвы и Латвии. В то время как для беларусо:к, особенно для беларусо:к из IТ-компаний, существуют целые программы релокации. Мне кажется, что важно думать об этом структурном неравенстве. Мы готовили выставку, но после 24 февраля стало понятно, что мы не можем думать только о Беларуси, и важно включить голоса художников и художниц из других стран, чьи политические, экономические и социальные системы были построены на руинах советских инфраструктур и сегодня затронуты войной и/или протестами. И для нас было принципиально думать и говорить на инфраструктурном уровне. То есть, каким образом отношения силы, власти, но и сопротивления организованы не столько как отдельные случайные усилия, а имеют структурный характер. Так и появилась данная выставка, которая сегодня включает голоса художников и художниц из Беларуси, Грузии, Украины, Польши, Литвы, Казахстана и т.д.

:

Такие инфраструктурные сети как железные дороги, газопроводы, оптоволокно, каналы Telegram, системы видеонаблюдения и так далее, остаются нематериальными в повседневном функционировании. В то же время их выход из строя, отключение и прерывание обнажают работу всей инфраструктуры и их взаимосвязанность. В буквальном смысле власть и ее материальность становятся видимыми, приземленными и воплощаются через распад и прерывание. Исследовательница архитектуры Келлер Истерлинг изучает, как понятие инфраструктуры строится на основе общих стандартов и идей, которые осуществляют контроль от технических объектов до стилей управления. Инфраструктурное пространство основано на протокольных и алгоритмических расчетах. На выставке нас интересовали два типа инфраструктур – инвазивные (invasive), являющиеся материальной основой колониального и экстрактивного правления, и беглые (fugitive) – которые способствуют дестабилизирующим действиям, повторному сбору новых сообществ и возможным конфигурациям солидарности . Именно поэтому они в центре нашего внимания. С одной стороны, через инфраструктурную оптику мы можем понять, что и как происходит с российским империализмом и связанными с ним авторитарными режимами, с другой стороны, мы можем понять, как более эффективно им противостоять.

В глоссарий выставки введено также актуальное понятие "кибервойны" – каким именно образом оно проявлено в проекте? И какова ваша позиция как культурных работни:ц по поводу войны, идущей сейчас в Украине? Что на ваш взгляд требуется от нас в действиях и рефлексиях в связи с положением Беларуси в этой войне?

_{Алексей Борисёнок:}

По мнению ученых Ника Дайер-Уитфорда и Светланы Матвиенко (Светлана участвовала в публичной программе выставки), концепция кибервойны "подчеркивает новую центральную роль цифровых технологий в войне, тем самым исторически указывая на истоки кибернетики со времен Второй мировой и холодной войны и вперед к новым уровням сетевых технологий и автоматизации, которые характеризуют все социальные отношения, включая ведение войны, в двадцать первом веке" . Эти же исследовател:ьницы также дают решительный комментарий о природе кибервойны — они отказываются противопоставлять "кибер" и "кинетическое" оружие во времена сложной асимметричной войны. Скорее, они подчеркивают "пути, в которых они пересекаются и дополняют друг друга, пока не становится трудно, если вообще возможно, различить их" . В рамках симпозиума мы предложили внимательно рассмотреть один из объектов, который стоит на этом пересечении цифровых и кинетических сил ведения войны, а также находится в центре временных инвазивных и беглых инфраструктур — это железнодорожный шкаф управления, разрушенный беларусскими железнодорожными партизанами. Нас интересовало, как сырье — минералы и металлы — попадает в гипер технологическое пространство кибервойны; мы хотели определить их путь через границы, логистику и географию.

_{Фрагменты экспозиции "То, что нарушено, становится осязаемым. Инфраструктуры и солидарность за пределами постсоветских условий" в Национальной галерее искусства в Вильнюсе, 2023}

Известно, что наша кураторская и гражданская позиция является антивоенной и антиимпериалистической. Без антиимпериализма сейчас невозможно противостоять войне, потому что пацифизм будет сохранять старые колониальные иерархии. На этой основе и велась работа над этой выставкой – борьба с фашизмом и колониализмом, солидарность с Украиной и другими территориями, колонизированными, загрязненными, разрушенными так называемой Российской Федерацией. С другой стороны, наш подход также показывал, насколько экономически Россия связана с Западной Европой и насколько глубоко эти связи просматриваются на инфраструктурном уровне.

Наш портал фокусируется на беларусском искусстве, а потому могли бы рассказать о четырех высказываниях созданных беларусками и беларусами в рамках вашей международной выставки?

_{Алексей Борисёнок:}

В мультимедийной инсталляции "" подводит итоги своих исследований по отдельным территориям Минска, которые сегодня в основном принадлежат Парку высоких технологий (ПВТ). Помимо офисов различных IT-компаний и стартапов, здесь находится Музей камней, геологический музей под открытым небом и зона отдыха, а также здания Академии наук, часть из которых заброшена и используется для рейвов и панк-концертов с начала 2000-х годов. С 2005 года эти объекты были частично преобразованы в ПВТ, создающий налоговые поступления и правовую базу для развития IT-технологий в Беларуси.

_{© XYANA: видео-инсталляция "Экскурсия по Парку высоких технологий", 2020–2023}

Первоначально основанная на идее аутсорсинга высокопрофессиональной IT-работы гораздо более дешевой рабочей силы в Беларуси, она превратилась в кластер из нескольких сотен компаний, работающих экстерриториально и проводящих исследования в области искусственного интеллекта, программного обеспечения, игр и дополнений для секторов охраны здоровья и финансов, включая криптовалюты и исследования блокчейна. При этом она также остается под жестким идеологическим контролем, а ее управление подчинено государству. В 2020 году площадка стала одной из ключевых в топографии протестов. В протестах приняли участие многие IT-работни:цы, которые разрабатывали различные технологические решения для альтернативных систем голосования, политической мобилизации и акций солидарности. Смешивая различные визуальные артефакты, 3D-рендеринг, IT-работы, политические протесты и истории геро:инь панк- и рейв-субкультур, XYANA совершает экскурсию по истории ПВТ, захваченной историческими и современными противоречиями эмансипации и контроля.

_{© Владимир Грамович: инсталляция "Усё забыта, што зямлей зарыта", 2023}

В своей художественной практике опирается на историю модернистского искусства и архитектуры, историю идейно-политических движений и трансформаций городского пространства. Работа Грамовича, получившего образование профессионального художника-графика в , указывают на возросший спрос на навыки реалистичного рисования на рынке 3D-моделирования и CGI. До 2020 года одним из основных работодателей в IT-секторе была компания Wargaming, разработавшая онлайн-игру World of Tanks. Исторически игра воссоздает танковые сражения через многопользовательскую онлайн-структуру и очень популярна в Восточной Европе. Эта игра является частью того, что Грамович называет спектральной темпоральностью, где различные исторические повествования смешиваются с империалистическим восприятием пространства, 3D-моделированием и элементами современной кибервойны. Его инсталляция "" ("Всё забыто, что землей зарыто") позаимствовала свое название из беларусской народной поговорки. В нем он использует различные фрагменты 3D-моделей (совместно с Андреем Ахтырским) пейзажей на границе Беларуси с Литвой, Польшей, Украиной и Латвией. За последние 3 года беларусская граница стала местом пересечения и исторических "разломов". Границу пересекли политические бежен:ки из Беларуси, бежен:ки из других стран (инструментализированные беларусским правительством) и российские войска, напавшие на Украину со стороны Беларуси 24 февраля. Цифровые, спекулятивные и реальные карты следуют логике дезориентации, где политические рамки суверенитета и деятельности устарели. Сейчас граница стала своего рода "насыпью", поскольку украинские войска взорвали дороги и мосты, а страны ЕС укрепили свои границы. Свитки бумаги отсылают к диалектике видимого и непрозрачного в продолжающейся кибервойне, а также к имперскому и постколониальному созданию пространства.

_{Антонина Стебур:}

Произведение группы "" представляет собой серию компьютерных упражнений, основанных на цифровой памяти и распределенных событиях, которые необходимо забыть из-за их конфиденциального содержания, а точнее ради безопасности сообщества. Одновременно произведение представляет собой еще и алгоритмический интерактивный архив нарративов, разворачивающихся в разных временных пространствах и местах: документальные кадры инспекции труда в крупной минской IT-компании, занимающейся разработкой военных компьютерных игр; контент, пропавший с серверов интернет-порталов; недавнее использование Россией беларусской инфраструктуры в войне против Украины; партизаны диверсанты на железной дороге в Беларуси; распределенная память об участни:цах революционных и партизанских выступлений; вымышленные желаемые экономические забастовки. Инсталляция обращается к эстетике офисов и компьютерных клубов, приглашает зрител:ницу пройти образовательную программу.

_{© eeefff: интерактивная инсталляция "Тактическое забывание", 2021–2023}

Перемещаясь по кнопкам "опять", "хорошо" и "легко", пользовател:ницы определяют, насколько они хотят запомнить или забыть контент, который они только что посмотрели и прослушали. Несмотря на то, что мы обычно описываем запоминание как практику политического беспокойства, eeefff переосмысливает роль забвения в политических практиках беларусского протеста. Новые инфраструктуры протеста используют "забвение" как одну из тактик сопротивления; например, автоматическое удаление всех сообщений в соседних чатах Telegram является принципом заботы о безопасности их участни:ц. 

Продолжением размышлений о протестных инфраструктурах и их влиянии на сообщества является практика анонимного коллектива "", который был создан как отражение и спекулятивное расширение практик протестного самовольного издания, широко распространенных с начала беларусских протестов, к слову, такие практики существуют на беларусских просторах и сегодня. "Музей камней" основан на коллективных размышлениях о протестной активности жилых кварталов и альтернативных инфраструктур поддержки в Беларуси. "Музей камней" продолжает размышления о низовых структурах солидарности и дает возможность услышать больше голосов. Выпуски газеты посвящены возможностям организации инфраструктур заботы, практикам "кибернетики бедных", выступающих антитезой "высоким технологиям", многочисленным интервью с анархист:ками, представителями сообщества ЛГБТК+ и др.

_{© "Музей камней": интерактивная инсталляция "Музей камней", 2021–2023}

Для выставки коллектив редакции "Музея камней" создал для чтения и подпольную типографию, а также специальный выпуск, посвященный полномасштабному вторжению России в Украину.

В вашей деятельности обнаруживаются многие общие исследовательские интересы, и в первую очередь это активизм в культуре, сети солидарности и инфраструктуры заботы. Я лично наблюдал как вы тщательно прорабатывали их в рамках нашей долгой совместной кураторской деятельности над проектом "". Можете обозначить и другие проекты, в рамках которых вам удалось ранее поработать вместе и какие еще общие точки соприкосновения вы обнаружили? 

_{Антонина Стебур:}

Честно говоря, мы не особо много сотрудничали вместе. Конечно, мы встречались и участвовали в проектах друг друга: я пассивно или активно участвовала в "" в 2018, 2019, 2020 годах, брала интервью у рабочей группы, писала статьи о работах и ​​деятельности, к которой так или иначе был причастен Алексей. Нас скорее объединяет не количество созданных совместных проектов, а общая проблематика – как концептуальная, так и ценностная, интерес к искусству, которое не просто репрезентирует ту или иную проблему, а понимание искусства как набора инструментов, которые можно использовать для создания новых политических действий, поиска границ и притеснений, новых ситуаций. То есть политический потенциал искусства как с точки зрения создания смыслов, так и с точки зрения проецирования действий. Кроме того, выставка в Национальной галерее Литвы имеет специфическую тему – это политическое понимание инфраструктуры как места разыгрывания отношений власти, дистрибуции этой власти, а также поиск тактик сопротивления и солидарности. Это именно тот набор тем и концепций, которые так или иначе волнуют каждую/каждого из нас. Но как парная кураторская работа – это наш первый совместный опыт.

_{Фрагмент экспозиции выставки "Каждый день. Искусство. Солидарность. Сопротивление", Mystetskyi Arsenal, Киев, 2021}

Антонина, понятие инфраструктур заботы для тебя программно и, пожалуй, проявлено так или иначе во всей твоей деятельности: твоем участии в международной коалиции деятел:ьниц культуры против войны в Украине , выступлении в недавнем семинаре "Глобальное сестринство: сети солидарности и инфраструктуры заботы", кураторстве (например, выставка о включении и эмпатии ""). Расскажи об этих инфраструктурах, как они проявляются в нашем контексте, и как ты продолжаешь их исследовать?

_{Антонина Стебур:}

Для меня забота — одна из важнейших политических категорий, с которой я работаю уже долгое время. Для меня принципиально вырвать ее из серой зоны низкооплачиваемого/неоплачиваемого женского труда, которая связана с эмоциональной эксплуатацией, скорее всего, невидимой, а потому такая работа-забота понимается как неважная и невидимая. Традиционное разделение на частную и публичную сферы исключает заботу из арсенала политических действий. Вот почему так важно дать новое определение заботе в политических категориях. Значимость заботы как политической категории подтверждает и наш опыт пандемии, опыт протестов в разных странах – Иране, Сирии, Турции, Египте, США и т.д. И, прежде всего, наш собственный опыт протестного движения в Беларуси, где забота, прежде всего инфраструктура заботы, занимает центральное место. Об этом мы с писали в нашей статье "Как вода. Динамика беларусского протеста: от существующей технической базы к утопическим горизонтам будущего" . И хотя политизация заботы, а вместе с ней и понимание низового гражданского активизма, как ты верно заметил, характерны для многих моих кураторских проектов, однако осмыслением заботы как инфраструктуры я занимаюсь только последние три с половиной года.

_{Антонина Стебур и группа eeefff (Дина Жук и Николай Спесивцев) во время презентации проекта antiwarcoalition.art на выставке в рамках DOCUMENTA 15, Documenta Halle, Кассель, 2022}

Что вообще означают инфраструктуры заботы? Когда мы говорим о политизации заботы, важно отметить, что забота – это не разрозненные отдельные деятельности, забота структурно организована. Позиции таких исследовател:ниц, как Сара Ахмед, Джудит Батлер, белл хукс и других исходят из понимания человеческой сущности как принципиально канкрэтна:й, цялесна:й актар:кiі, не рационального субъекта, а принципиально хрупкого, уязвимого человека. Следовательно, необходимо создавать и политизировать инфраструктуру поддержки и заботы. Если у философов Просвещения, таких как Гоббс, общество появляется, чтобы прервать войну всех против всех, то сегодня мы размышляем над тем, что человек не может существовать вне общественных инфраструктур. Мы настолько связаны и зависимы от инфраструктур заботы и поддержки, что это проявляется на уровне биологии. Например, это известно на примере так называемых "диких детей", то есть тех, кто был воспитан животными и лишен человеческого общения. Если такие дети первые 3,5–6 лет жизни жили в обществе животных, то в дальнейшем они не смогли освоить человеческий язык. То есть мы, как человеческие существа, находимся в ситуации взаимозависимости друг от друга и от конкретных инфраструктур поддержки. Необходимость и важность построения таких инфраструктур на уровне низовых и гражданских инициатив также демонстрирует опыт беларусских протестов и революции, где забота стала и, я считаю, продолжает оставаться центральной политической характеристикой. Однако эта наша выставка не имеет прямого отношения к инфраструктуре заботы. Но работы fantastic little splash, Мариам Медет, "Музея камней" так или иначе к ней отсылают. Однако на выставке в Вильнюсе нас больше интересует материальность инфраструктур: как они организованы, как проявляют и разыгрывают отношения власти, как соединяются различные линии колонизации и эксплуатации, и как мы можем противостоять этим новым/старым формам властных отношений, проявляющихся через инфраструктуру?

Алексей, ты также в своих проектах делаешь особенный упор на общности и горизонтальности: ты являешься членом рабочей группы самоорганизованной платформы "Работай больше! Отдыхай больше!" и со-инициатором появления нашей платформы , курировал и со-курировал проекты о солидарности и протестах (например, "", "" или ""). Как бы ты сам обозначил сферу твоих интересов? И какие из них найдут свое воплощение в рамках твоего сотрудничества с Каталин Эрдёди (Katalin Erdődi), совместно с которой ты готовишь биеннале Matter of Art в Праге летом 2024 года?

_{Алексей Борисёнок:}

Особенно после 2020 года моя кураторская практика сосредоточена на создании рамки для размышлений о том, как эмансипационный опыт может быть артикулирован в так называемом постсоциалистическом пространстве и за его пределами. Я сомневаюсь в адекватности самого термина постсоциализм для описания тех разрозненных географических регионов, которые испытали исторический социализм. Поэтому меня интересует социальная организация времени, политика и художественные практики во время так называемого транзита. Меня интересует, как меняется понятие труда и отдыха, различные формы трудового сопротивления, отказ от работы, забастовки. После 2020 года я писал ряд эссе и сделал несколько выставок на эти темы. В этом смысле над этими темами я и работаю для биеннале Matter of Art в Праге в 2024 году. Сейчас вместе с моей сокураторкой Каталин Эрдёди мы завершаем работу над нашей кураторской структурой, которая соединяет городские и сельские социальные движения, солидарность и антиколониальные подходы, здоровье и досуг рабочих, квир и крип теорию.

_{Фрагмент экспозиции "Секретный музей рабочего движения", Artist-run space hoast, Вена, 2021}

И завершающий вопрос о новой номадической реальности – вы в разное время мигрировали в Европу. Поделитесь коротко причинами и историей траекторий своих перемещений, а также очертите ближайшие планы.

_{Алексей Борисёнок:}

В 2009 году я переехал в Вильнюс, чтобы учиться в , затем жил и учился в Стокгольме, а сейчас живу и работаю в Вене. Я всегда активно работал в Минске – особенно с "Работай больше! Отдыхай больше!", но также и над другими проектами. Сейчас, когда это практически невозможно, я продолжаю работать со многими художниками и художницами, платформами и инициативами из Беларуси в изгнании. Единственное, что хоть как-то помогает думать об условном будущем, — это биеннале, в остальном война и репрессии не дают такой возможности, поэтому даже какой-то горизонт планирования выглядит как привилегия.

_{Антонина Стебур:}

Я, как и многие деятел:ьницы культуры в Беларуси, долгое время существую на кочевой основе – мне кажется, это всегда было особенностью беларусского современного искусства. Однако с 2021 года я не могу вернуться ни в Минск, ни в Могилев. География моих путешествий, как и у многих других, не закончена – Киев, Днепр, Варшава, Берлин, Вильнюс и так далее. Пару месяцев назад я поняла, что последние 2 года я нигде не задерживалась больше 2 недель. Соглашусь с Алексеем, иметь горизонт планов сегодня – это большая привилегия.