Воспоминания Александра Малея:

"Одно из самых важных событий в короткой истории неформального движения художников в перестройку произошло в городе Нарва Эстонской ССР в мае 1988 г. Это был всесоюзный фестиваль неформальных художников и объединений. Фестиваль, или семинар, как его официально называли, был организован Нарвским горисполкомом и городским музеем. Непосредственным исполнителем являлся эстонский международный молодежный центр «Ноорус», в котором жили и питались участники семинара. В фестивале участвовали более ста художников и искусствоведов из Москвы, Ленинграда, других городов РСФСР, Белоруссии, Грузии и Армении. Под экспозиционную площадь был отдан Нарвский замок и его окрестности, что придавало фестивалю особое звучание.

Фестиваль освещался в республиканской и всесоюзной прессе как праздник искусств и имел широкий резонанс. Для неформалов это был, с одной стороны, один из способов консолидации сил, с другой – открытая акция противостояния официальному искусству. Но был в фестивале и третий компонент, принадлежащий самому искусству. Учитывая географическую широту организованной акции, участники фестиваля могли оценить и увидеть процессы, которые происходили в искусстве «второй культуры», вышедшего на свет Божий андеграунда.

Давление социума ощущалось в каждом произведении и декларации художников. Опыт андеграунда подтверждал прописную истину – в несвободе нет полнокровного развития искусства, даже тогда, когда оно стремится проповедовать подлинные художественные ценности. Зачастую неформальные художники открывали для себя и для той культуры, в которой они функционировали, давно уже открытые истины.

Между объединенными группами и индивидуальными художниками шла конкуренция на степень принадлежности к европейской культуре – кто лучше держит нос по ветру и кто больше осведомлен о происходящем в мире современного искусства. Главным предметом творчества андеграунда была оппозиционность мышления и только потом эстетическая ценность самого произведения. Поэтому говорить о цельности «второй культуры» нельзя. Это был процесс развития искусства через оппозицию со всеми вытекающими отсюда субъективизмом и прочими атрибутами пестрого «котла», в котором следовало сварить искусство нового социального пространства и для которого обозначились новые социальные условия. Нарвский фестиваль как нельзя лучше демонстрировал все коллизии и удачи, сопутствовавшие художникам в их нелегком противостоянии идеологическому монстру.

Приглашение на участие в фестивале мы получили по той же схеме, что и все предыдущие, – через испорченное радио. В официальном приглашении Нарвского горисполкома на мое имя объединение «Квадрат» было названо объединением «Витебск», что лишний раз подтверждало, каким образом собиралась информация. Но, тем не менее, механизм неофициального масс-медиа работал исправно.

На фестиваль поехали Виктор Михайловский, Валерий Счастный и Виктор Шилко, захватив с собой произведения товарищей.

Нарвский фестиваль неформалов продемонстрировал смотр оппозиционных сил от искусства. Из этого мониторинга стало ясно, что цельное и организованное движение художников всесоюзного масштаба организовать вряд ли возможно: слишком велик разброс индивидуальных эстетических позиций как отдельных художников, так и объединений.

Искусство андеграунда имело практически одно реальное объединяющее начало – социальную оппозиционность, которая по своему роду и сущности всегда недолговечна относительно содержания самого искусства. Оппозиционность в искусстве – это либо новый стиль, либо новая эстетика, либо новое видение пространства, форм, плоскости и т.д., которые во взаимодействии и конфликте друг с другом развивают искусство.

Нарва с точки зрения самого искусства – всесоюзный смотр того, что пряталось в подвалах, которое следовало извлечь, увидеть и осмыслить.

Все движение андеграунда во всесоюзном масштабе практически не имело пластических и эстетических открытий, что явственно обозначилось с течением времени. Ценность этого явления в другом. Андеграунд сохранил наследие классического авангарда как художественную культуру, по-своему ее развил и стал буферной зоной для перехода от тоталитарного сознания в европейскую культуру". – Александр Малей: Витебский "Квадрат": Художественное исследование нонконформистского движения художников в Витебске и Минске (1987–2000 гг.), 84–86 стр.

• -

• Воспоминания Валерия Счастного:

• "Постоянно, изо дня в день, шлифовался текст итогового документа семинара – проект Устава оппозиционного объединения художников всего СССР. Витал дух важности и грандиозности происходящего. Все затихли от неожиданности, пыл угас, и спорить стало не о чем, когда Счастный зачитал статью К. Малевича об объединениях художников. Те же мысли, постулаты и проблемы изложены у классика точно и навсегда. Стало неинтересно, и я не помню даже, чем все закончилось. Наверное, инициаторы все же сочинили что-то свое.

• Зато была замечательная итоговая выставка. С цветами на голове у Толстой, забинтованным автобусом и бумажным «УХ-ТЫ» на всю крепостную стену в исполнении киргизов. И много холодного, безысходного и чисто эстетского в организации пространства бумажными кубами, простыми объемами и концептуальными объектами грузин, армян... Минимализм черно-белого, кубического и цилиндрического спасали досмотренные стены и интерьеры древней крепости.

• Благодаря Игорю Кашкуревичу и Людмиле Русовой белорусы выглядели очень достойно. Перформанс (а может, хеппининг) Игоря собрал огромную толпу, и все шли за «жрецом» послушно и безропотно, готовые выполнять его волю. Укажи он жезлом войти в воды залива, и поплыли бы все участники семинара. Воля вождя, сконцентрированная в таинственном облике, загадочности жестов, безмолвных командах интриговали толпу, объединявшуюся в безвольную массу, – такое привычное рабское состояние людей с «территории СССР». Предельно точное действие. На мой взгляд, это самое сильное, что было в Нарве-88" – Александр Малей: Витебский "Квадрат": Художественное исследование нонконформистского движения художников в Витебске и Минске (1987–2000 гг.), 87 стр.